«Ощущение настоящей Победы стало приходить тогда, когда отцы возвращались с фронта…»
Николай Андреевич Махутов, бывший несовершеннолетний узник фашизма
Осенью 1943 года был угнан на территорию оккупированной Польши: колонна пленных, которая состояла в основном из детей и женщин, служила живым щитом для прикрытия отступающих вражеских войск. После освобождения территории Красной армией в 1944 году вернулся на родину.
«Это 1945 год, это весна. Я заканчиваю первый класс в этом году. Ясно, что уже какая-то уверенность, особенно у нас, у детей, в том числе концлагерников, была совершенно определенная. Мы, когда были в лагере концентрационном, я в том числе, когда мы были в числе заложников, прикрывали отступающих немцев, конечно, мы все говорили, верили, шептали друг другу, если что-то узнавали, что Победа будет. Потому что если мы видим, как отступают фашисты, как они прикрываются женщинами, детьми, то ясно, что Победа от них уходит. И у нас, конечно, была большая надежда, уверенность: Москва жива, Сталин жив. Кто-то что-то где-то слышал — эта весть сразу передавалась от одного человека к другому. И фактически уже в 1944 году, весной, когда меня освободили в Польше и мы увидели наступающие наши части, конечно, вера внутренняя в Победу уже была. Когда мы встретились с наступающими нашими частями, которые фактически отбили нас у немцев, и солдаты — уже не фашистские, солдаты остервенелые, а наши, плачущие, улыбающиеся — нас обнимали, мы радовались. Уже вот тогда ощущение Победы пришло, уверенность какая-то появилась.
И когда уже мы вернулись в 1944 году к себе в Брянскую область, на родину, дом наш сгорел. Мы вырыли землянку, первую зиму, с 1944 на 1945 год, перезимовали в землянке, пошли в школу, и ясно было, что вести уже приходили хорошие, уже ощущение было, что победа будет скоро.
9 мая, я помню, вдруг раздаются такие голоса: «Победа! Победа! Победа!» Все выскакивают на улицу, кто из домов, кто из землянок. Мы, мальчишки, бегаем, прыгаем, разносим эту весть по соседним домам. Люди обнимаются, целуются. Хотя и ожидаемая Победа, но она настолько была радостная! Плачут. Я помню, конечно, вот этот день достаточно ярко.
Но, с другой стороны, вот мы, мальчишки маленькие, с этой Победой уже у себя выковали мысль, что враг силен, и война еще будет, и надо пытаться быть сильными и к ней готовиться. И даже в эти дни послепобедные мы начинали и продолжали собирать — поскольку это была свободная территория — оружие, прятали его и хотели себя показать уже в будущей войне и тоже стать победителями. Вот какие-то такие вот смешанные чувства, естественно, были.
А, конечно, уже ощущение настоящей Победы стало приходить тогда, когда отцы возвращались с фронта. Вот это, когда отцы возвращаются в военной форме, но без оружия уже — вот это уже было полное ощущение Победы».