Не было семьи, которой бы не коснулась Великая Отечественная война — память о ней до сих пор глубоко отзывается в сердцах людей. Все четыре долгих года страна жила надеждой и ждала того самого дня, когда враг будет разбит. И такой день наступил и был увековечен в памяти поколений.

В этот праздник на главной площади страны проходит парад: маршируют войска, проезжает военная техника, волонтеры дарят ветеранам красные гвоздики… Но это сейчас. А каким был тот самый День Победы? РБК Life поговорил с современниками и изучил дневники того времени.

Ветеран Великой Отечественной войны, житель блокадного Ленинграда Юрий Петрович Квятковский

В апреле 1942 года последними рейсами автомобилей через Ладожское озеро по Дороге жизни его вместе с матерью эвакуировали на Северный Кавказ, затем, с приближением фронта, — в Казахстан. В 1946 году Юрий Петрович вернулся в родной город.

«Мне было 14 лет. Я помню его [День Победы] хорошо. Я услышал утром, что пальба идет какая-то. Это в Казахстане было, в эвакуации из Ленинграда там был. Вышел — что такое? А там соседский пацан тоже: «Ты что, радио не слушаешь? Победа, победа!» Я забежал, у деда схватил эту самую берданку (однозарядная винтовка. — РБК Life). Бабах! — тоже выстрелил. Ну вот тут уже на улицу [люди] стали выходить. Городишко небольшой, нормальный город. Потом я запомнил, что там кто-то радовался, кто-то рыдал. Те рыдали, там несколько женщин, которые точно знали, что мужья погибли», — рассказал Юрий Петрович РБК Life.

Николай Андреевич Махутов, бывший несовершеннолетний узник фашизма

Осенью 1943 года был угнан на территорию оккупированной Польши: колонна пленных, которая состояла в основном из детей и женщин, служила живым щитом для прикрытия отступающих вражеских войск. После освобождения территории Красной армией в 1944 году вернулся на родину.

«Это 1945 год, это весна. Я заканчиваю первый класс в этом году. Ясно, что уже какая-то уверенность, особенно у нас, у детей, в том числе концлагерников, была совершенно определенная. Мы, когда были в лагере концентрационном, я в том числе, когда мы были в числе заложников, прикрывали отступающих немцев, конечно, мы все говорили, верили, шептали друг другу, если что-то узнавали, что Победа будет. Потому что если мы видим, как отступают фашисты, как они прикрываются женщинами, детьми, то ясно, что Победа от них уходит. И у нас, конечно, была большая надежда, уверенность: Москва жива, Сталин жив. Кто-то что-то где-то слышал — эта весть сразу передавалась от одного человека к другому. И фактически уже в 1944 году, весной, когда меня освободили в Польше и мы увидели наступающие наши части, конечно, вера внутренняя в Победу уже была. Когда мы встретились с наступающими нашими частями, которые фактически отбили нас у немцев, и солдаты — уже не фашистские, солдаты остервенелые, а наши, плачущие, улыбающиеся — нас обнимали, мы радовались. Уже вот тогда ощущение Победы пришло, уверенность какая-то появилась.

И когда уже мы вернулись в 1944 году к себе в Брянскую область, на родину, дом наш сгорел. Мы вырыли землянку, первую зиму, с 1944 на 1945 год, перезимовали в землянке, пошли в школу, и ясно было, что вести уже приходили хорошие, уже ощущение было, что победа будет скоро.
9 мая, я помню, вдруг раздаются такие голоса: «Победа! Победа! Победа!» Все выскакивают на улицу, кто из домов, кто из землянок. Мы, мальчишки, бегаем, прыгаем, разносим эту весть по соседним домам. Люди обнимаются, целуются. Хотя и ожидаемая Победа, но она настолько была радостная! Плачут. Я помню, конечно, вот этот день достаточно ярко.

Но, с другой стороны, вот мы, мальчишки маленькие, с этой Победой уже у себя выковали мысль, что враг силен, и война еще будет, и надо пытаться быть сильными и к ней готовиться. И даже в эти дни послепобедные мы начинали и продолжали собирать — поскольку это была свободная территория — оружие, прятали его и хотели себя показать уже в будущей войне и тоже стать победителями. Вот какие-то такие вот смешанные чувства, естественно, были.
А, конечно, уже ощущение настоящей Победы стало приходить тогда, когда отцы возвращались с фронта. Вот это, когда отцы возвращаются в военной форме, но без оружия уже — вот это уже было полное ощущение Победы».

Расим Сулейманович Акчурин, генерал-полковник в отставке

Советник председателя Московского городского совета ветеранов. Когда началась война, Расиму Сулеймановичу было девять лет, он жил в Андижане (Узбекская ССР). В то время в Центральную Азию прибывали эшелоны с эвакуированными.

«Победу мы ждали. Победа в воздухе витала, и народ, конечно, чувствовал. Я тогда был ребенком, учился в седьмом классе. Нас собрали в Доме пионеров и распределили по улицам пройти и оповещать, что завтра будет важный день нашей жизни. Это было, наверное, где-то 7–8 мая. И торжество, которое было у народа, его можно назвать великим. Таких торжеств не было больше. Праздников много было в жизни. Я пережил много, слава богу, тогда мне было 15 лет, сейчас мне 93 года, и я скажу, что таких праздников, ликований я больше не видел никогда. То ликование было особенным. Никто никого не призывал, все были на улице, все поздравляли друг друга. Радость прямо у каждого была на лице, у каждого в разговоре, в обращениях. Это был великий день. Тяжелой ценой досталась эта Победа, я понимаю. Но вместе с тем во имя тех, кто сложил свои головы в этой войне, я скажу, что, наверное, правильно было ликование народа из-за Победы. Мы, дети, тоже вместе со взрослыми праздновали этот день. Вот, наверное, так.

Самый счастливый момент этого дня был, наверное, когда вся семья собралась дома и я пришел после поздравлений. Полный дом был родных и близких. Особенно чувствовалась вот эта вот радость завершения войны, победоносное завершение войны. Радость того, что мы победили, это особое было ощущение. Оно постоянно висело в воздухе. Радость из-за Победы не прекращалась ни 9-го, ни 10-го числа, она всегда витала в воздухе у нас и в моей семье. Мой отец участвовал в Сталинградской битве. Оттуда его привезли на носилках, и он, конечно, тоже внес соответствующую лепту в дело Победы над фашизмом. И надо отдать должное, и мама тоже, работая учительницей в школе, делала все зависящее от нее для Победы. Народ весь стремился к Победе. А для того чтобы Победы добиться, надо было вложить в нее свои силы, свои средства, свои возможности все. И это, наверное, народ делал с чистой совестью».

Мария Демьяновна Капусткина, Ишим, Тюменская область

Когда началась война, Марии Демьяновне было 16 лет. Она окончила семь классов школы и училась в Ишимской школе бригадного ученичества. Сразу после начала войны школу реорганизовали в железнодорожное училище и перевели на режим военного времени.

Во время учебы Капусткина работала на обеспечение училища: вместе с другими студентами сажала картошку и капусту, собирала урожай, заготавливала дрова. Она проучилась два года, после чего осталась в училище мастером.

Там Мария Демьяновна и узнала о Победе. «И плакали, и плясали, и радовались, и друг друга целовали, радостно было очень», — вспоминает она.

В первые же годы после окончания войны в Ишиме начали проводить парады. Кроме того, 9 мая устраивались спортивные мероприятия, в которых участвовала и Капусткина.