- Держись, дочка. Лишнего не болтай, внимания к себе не привлекай. Дай бог, еще свидимся, - обнимает 14-летнюю Аню мама.

Девочка смахивает слезы и кивает. «Если не поеду, фашисты убьют мою семью. Нужно быть сильной», - мысленно проговаривает про себя школьница. А затем запрыгивает в прибывший на станцию эшелон и уезжает.

Анна Котлова только окончила седьмой класс, когда войска фашистской Германии вторглись на территорию Советского Союза. Школьница жила с родителями и трехлетним братом в селе Иванковцы в Хмельницкой области. Его оккупировали еще в первые дни Великой Отечественной войны. А в 1942 году всю молодежь собрали и вывезли оттуда в Германию – в концлагеря.

Аня и другие школьники шли в колхоз собирать клубнику, когда из громкоговорителей, висевших на столбах, раздался голос Левитана. Диктор объявил о начале Великой Отечественной войны.

- Тут же смотрим, по небу полетели самолеты, один за другим. Аж земля задрожала, - вспоминает Анна Мироновна Котлова. - У нас у всех паника. Побежали домой. Многие семьи стали эвакуироваться. Меня отец тоже попытался на машине увезти, а мама осталась с моим младшим братом, сказала: «Куда я с ребенком на руках? Будь что будет. Не поеду».

Анна с отцом доехала до города Белая Церковь (в 279 км от села Иванковцы), но там уже были немцы.

- Узнав об этом, папа наказал мне возвращаться домой, а сам ушел через лес к партизанам и примкнул к нашей армии. Больше я его не видела.

Анна два дня шла домой через лес и другие села, по дороге просила ночлег, а когда добралась, ее село тоже было захвачено.

- Иду к дому, на меня соседи испуганно смотрят и говорят: «Аня, в вашем доме немцы поселились». В воротах стоял часовой. Я подошла. Немецкий не знаю. Вызвали переводчика. Меня запустили в конюшню, сказали, теперь тут будешь жить. Мама с братом уже были там. Первое время немцы местных не трогали. Молодежь отправили работать на склад. Нам на семью на день давали ведро воды и булку хлеба. Бывало, несколько дней без еды сидели. Потом весь лес минами обставили, много ребятишек там погибло. Так прошел год.

В 1942 году всех жителей села Иванковцы согнали в школьный спортзал.

- Немцам дали приказ всех партийных повесить. Мой папа был председателем колхоза, но так как его не было, хотели повесить нас с мамой. Мы вместе с другими встали на маленькие стульчики. Но тут старосте нашего колхоза, который тогда работал на немцев, дали слово, и он нас отстоял, мол, должен же кто-то остаться работать. Тогда немцы повесили несколько человек, а остальных отпустили.

Через несколько дней оккупанты снова собрали всех в школе и объявили: «Всю молодежь увозим в Германию. А если кто-то не поедет, всю семью убьем».

- Нас загнали в пустой вагон. Ни скамеек, ничего там не было. И девки, и парни – все сидели на полу. Куда везут, не знаем. Сначала плакали, потом уж перестали. Нас довезли до Польши. А там дорогу разбомбили. Мы выскочили из вагона, но бежать было некуда. Кругом немцы со своими овчарками. Собаки мне такими большими показались… После того как дорогу починили, нас вывезли из Польши, пересадили на другой эшелон и довезли до Берлина, - продолжает вспоминать Анна Мироновна.

В Берлине пленную молодежь из разных деревень и городов собрали в огромном пустом здании.

- Оно было стеклянное от пола до потолка. Я такого нигде не видела. Мы пробыли там где-то неделю. Спали на полу. Богатые немцы приходили, выбирали самых крепких из нас и забирали к себе в работники. А таких вот худеньких, как была я, потом увезли в город Ганновер. Девушек отправили на завод делать противогазы.

На территории завода для пленных построили барак из двенадцати комнат. В одной из них жили две пожилые немки – надсмотрщицы. В остальных комнатах жили пленные: по десять-двадцать человек в каждой. Среди них были и несовершеннолетние, и взрослые девушки, и женщины.

- Раз в день нас кормили похлебкой – одна вода и реденько кусочки брюквы плавают. Бывало, на стол кидали крохотный кусочек хлеба из кукурузной муки и сосновых опилок. Там уж кто первый схватит, тому и достанется. С утра мы шли строем на завод и работали до самого вечера. Возвращались в барак, ложились спать, а утром все начиналось сначала. Сбежать было невозможно. Завод был огорожен проволокой, повсюду была сигнализация. Один раз две самые бойкие девчонки Оксана и Люська сделали подкоп и убежали, а через неделю их привели обратно. На них живого места не было, все избитые.

Анна прожила в Ганновере три года. Когда Красная армия дошла до Берлина, немцам был отдан приказ уничтожить всю пленную молодежь.

- Поздно ночью фашисты увели нас в лес под Ганновером и загнали в сколоченный на скорую руку барак. В нем уже были другие пленные. Нас еле-еле затолкали внутрь. Мы были прижаты друг к другу, как спички. А потом дверь захлопнулась, и запахло бензином или керосином. Фашисты подожгли нас, а сами запрыгнули на мотоциклы и уехали.

По воспоминаниям Анны Мироновны, от огня доски барака быстро развалились, и пленные кучами попадали друг на друга.

- И по мне ползли, и я изо всех сил старалась ползти подальше от огня. Многие погибли. Мне повезло, что я в середине барака стояла. У меня только рука обгорела и волосы. Выползла в лес. Смотрю, другие берут землю и ей как бы умываются, тушат на себе огонь. Я также стала делать. Потом сидели в лесу еще какое-то время. Кто выжил, все хворали, плакали. А потом обратно на завод пошли. Не сидеть же всю ночь на улице.

Когда девушки вернулись в Ганновер, в городе уже никого не было.

- Шли тихонько, но никто нас не останавливал. Кругом пустые дома и улицы. На нашем заводе так же. Постучали в комнату, где наши надсмотрщицы жили, но никто нам не открыл.

В пустом городе Анна и другие выжившие пленные прожили несколько недель.

- Сначала в нашей столовой капусту да фасоль брали и на электрической печке готовили. Потом стали по очереди в город выходить за едой и одеждой. Далеко не ходили, боялись немцев. Прошло много дней, уже и не помню сколько, а потом в город пришли русские солдаты и сказали нам: «Все, девушки, война закончилась. Сейчас будем вас на Родину возвращать».

Анне было 17 лет, когда она вернулась домой, к маме и младшему брату.

- У них появилась надежда, что я осталась жива, когда стали прибывать первые эшелоны с освобожденными узниками концлагерей. Они меня ждали и надеялись, что я тоже вернусь.Так и случилось. Мама тогда долго плакала. От нее я узнала, что отец погиб в Польше.

Пожив немного с семьей, Анна уехала в Тернополь. Там она окончила техникум, устроилась работать в райком комсомола и встретила свою любовь – снайпера Петра Котлова, который проходил в городе службу.

- Мы познакомились на одном из праздников. Он стал за мной ухаживать, долго добивался, чтобы я согласилась выйти за него замуж, а потом увез меня в село Катарач в Свердловскую область, откуда был родом, - рассказывает Анна Мироновна.

Супруги обосновались в своем доме и воспитали четверых детей. В 1980 году Анна Котлова похоронила мужа. Его жизнь унесла пневмония. После этого женщина еще много лет работала продавцом и вела хозяйство, а потом семья увезла ее жить в Талицу.

У Анны Мироновны шестеро внуков и восемь правнуков. 23 февраля 2025 года женщине исполнится 99 лет. На вопрос «Комсомолки», в чем секрет долголетия, она, улыбнувшись, отвечает: «В том, что я ем все подряд!». В разговор тут же вступает средняя дочь Анны Мироновны Валентина.

- Мама всю жизнь трудилась. Сколько я себя помню, она никогда на месте не сидела: с работы придет, начинает заниматься хозяйством. И все с удовольствием делала. Прошла через столько трудностей и испытаний и сохранила любовь к жизни. Мы всей семьей ей очень гордимся и стараемся брать с нее пример, - говорит дочь Анны Мироновны.

2 февраля Анне Мироновне Котловой первой в Свердловской области вручили медаль «80 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». Награду Владимир Путин учредил в дань глубокого уважения подвигу, героизму и самоотверженности поколения победителей и созидателей.Такой медалью наградят еще почти восемь тысяч жителей региона. Среди них: ветераны и инвалиды Великой Отечественной войны, труженики тыла, жители блокадного Ленинграда и бывшие несовершеннолетние узники концлагерей.